Сведения о музыкальном исполнительстве кряшен Уфимской губернии (ныне – Башкортостан) содержатся в материалах путешественников, любителей культуры, миссионеров во второй половине XIX – первой половине XX в., в публикациях в прессе, в краеведческой и научной литературе XX – начала XXI в. Наиболее ранние сведения о «крешеных татарах» (кряшенах) Уфимской губернии обнародованы православными миссионерами в связи с активизацией их деятельности, озабоченности религиозно-нравственного состояния православного населения. При этом миссионеры запечатлели особенности не только религии, но и музыкальной культуры. Например, в 1880 г. епископ Никанор (Бровкович) посетил ряде кряшенских селений Уфимской губ. По его мнению о в сравнении с русскими кряшены лучше поют песнопения и знают Закон Божий.

В прессе 1905 г. рассказывается о празднике Сретенья Господня (на сороковой день после Рождества Христова) в с. Бакалы Белебеевского уезда. Помимо крупнейшей в регионе «сретенской» ярмарки отмечен «торжественный молебен с водосвятием на ярмарочной площади при хоре певчих и при многочисленном стечении народа». Развлечением на ярмарке служил балаган, в которых выступали «малороссийские» группы песенников, акробаты, шпагоглотатели, устраивались любительские спектакли.

Научный этап собирания и изучения музыкального фольклора кряшен Баккалинского района Башкортостана начался в 1970-е гг. В 1977 г. фольклорист Г.М. Макаров посетил с. Новые Балыклы Бакалинского района, где записал традиционные песни кряшен и сделал фотографии исполнителей на балалайке, скрипке, а также предметах быта – самоваре, ложках, стиральной доске. Отметил, что смычковые инструменты, в частности скрипка называются кубыз, продольная флейта – сыбызгы, балалайка и более ее старые варианты – думбра.

Сведения о календарных праздниках и обрядах кряшен Бакалинского района, в том числе сопровождаемые исполнением песен, содержатся в работах татарского этнографа Р.К. Уразмановой. Она собирала материал в д. Курчеево, д. Новые Усы и других селениях Бакалинского района и выявила их своеобразие. К примеру, при описании праздника Нардуган Р.К. Уразманова пишет, что песни и музыка звучали во время подворного хождения ряженых. Заходя в каждый дом, они пели песни, плясали под сопровождение скрипки, балалайки или гармони. Если не было музыканта, плясали под шумовое сопровождение, используя печную заслонку, сковородку, ложки, крышки от кастрюль, пастушеский колокол (шакмак кыңгырау). Подблюдные песни йезек салу звучали во время гадания девушек на кольцах. Празднично одетые девушки и парни с песнями шли в дом, который на время уступили домохозяева. Туда же приносили ведро воды, набранной в проруби. Порядок гаданий кряшены называют жыру əйту (жыр – песня, əйту – говорить). Парни сказывали песни, содержание которых каждый толковал для себя. Девушки опускали в воду кольца, ведущая их перемешивала и доставала один. Чьим было кольцо, ей предназначались произносимые в этот момент слова. Затем кольца опускали и пели в этот раз такмак. Песни пели также во время поездок на тройках лошадей в соседние селения в гости в новогодне-рождественский период.

В 2000-х гг. сбором музыкального фольклора кряшен Бакалинского района занимались преподаватели, и студенты Казанской государственной консерватории. По результатам фольклорных экспедиций 2000-2003-х гг. З.Н. Сайдашева и Л.И. Трифонова подготовили и опубликовали фольклорный сборник, охватив села Бакалы, Умирово, Утарово, Ново-Илеково, Старо-Азмеево, Новые Маты, Старые Маты, Бузюрово, Петровка, Новые Балыклы, Курчеево, Нарат-Чокыр. В их сборнике представлены гостевые и свадебные (мәҗлес һәм туй көйләре), поминальные (мәет көйләре), рекрутские (солдат озату көйләре) песни. Из необрядовых – лирические песни (озын көй), напевы уличных гуляний (урам көе, авыл көе) и такмаки.

В 2008 г. в Диссертационном совете Казанской консерватории защищена диссертация А.Т. Ильясовой, посвященная церковно-певческой практике кряшен, в том числе региональным особенностям бакалинских кряшен. В 2009 г. защищена диссертация Г.И. Трофимовой о песенном фольклоре кряшен Бакалинского района.

В 2021 г. Ф.Г. Галиевой в целях подготовки настоящей Анкеты были сделаны записи фольклора кряшен с. Умирово и с. Новые Балыклы Бакалинского района, в т.ч. гостевые, свадебные, озон кюи, танцевальные песни, рождественские песнопения, такмаки, «страдания». Выяснилось, что религиозные песни поются как в домах (например, по случаю поминок), так и в Свято-Троицком храме с. Бакалы: «Отче наш» звучит вначале на русском, затем на кряшенском языке. В с. Бакалы Ф.Г. Галиевой обобщены материалы по деятельности фольклорных коллективов и отдельных фольклорных исполнителей Бакалинского района, имеющиеся в архивных фондах районного Дворца культуры и отчасти выложенные на официальные сайты районного дворца культуры, а также сельских домов культуры Бакалинского района РБ.

Согласно накопленным сведениям, музыкальный фольклор кряшен Бакалинского района РБ («бакалинских кряшен»), с одной стороны транслирует традиции кряшен в целом, с другой – представляет собой уникальное явление. Как пишет Н.Ю. Альмеева, музыкальное мышление кряшен существенно отличается от казанских татар и мишарей, и имеет аналогии с другими народами Волго-Камского региона – низовыми чувашами (анатри), восточными марийцами и южными удмуртами. Это касается мелодического пласта с мелодико-ритмической формульностью, общих ритмических структур, интонационных оборотов, попевок и интонаций, то есть общего «строительного материала», ряда параметров музыкального языка, что может быть свидетельством как генетического, так и культурно-исторического родства с указанными этносами.

Кроме того, по Н.Ю. Альмеевой, музыкальное мышление кряшен реализуется в различных формах «общинного многоголосия», которое не является порождением христианизации (XVI в.), а продуктом коллективного самовыражения, традицией обрядового музицирования, сохранившаяся в исторически ранних формах (гетерофония), а также в раннетрадиционном типе евразийской обрядовой мелодики. Более поздний пласт музыкальный культуры кряшен сформировался благодаря заимствованию ряда жанров и песенных стилей из культуры казанских татар. Вместе с тем, в сознании кряшен разделяются понятия «кряшенский напев» и «татарский напев», показывая наличие не только этнического самосознания, но и стилевой специфики мелодики в сочетании с кряшенским исполнительством.

Как и у других народов, жанровая система кряшен включает обрядовый и необрядовый фольклор. Но только в культуре кряшен используются специально приуроченные к разным датам календаря обрядовые напевы, то есть отличаются напевы, приуроченные Святкам, Масленице, Троице, Петрову дню и другим датам. Календарные напевы кряшен имеют черты архаической мелодики: мелодика соткана из коротких попевок-формул с включением интонаций заклинания, призыва. Часто это напевы непентатонные. Исполнение календарных напевов отличается мощной энергетикой, экспрессивным тембром, обусловленным магической функцией исполнения на открытом воздухе, применением грудно-голосовых, носовых пазухов, «инструментальным» характером пения. Песни исполняются в относительно высоком регистре (преимущественно первой и второй октавы). Среди обрядовых песен, записанных у кряшен Бакалинского района, выделяются гостевые и свадебные (мәжлес һәм туй көйләре), поминальные (мәет көйләре), рекрутские (солдат озату көйләре), исполняемые на помочах (өмə), песни календарного цикла – аграрного и православного календаря. (Православные праздники нередко накладывались на древние земледельческие праздники.)

На празднике Нардуган песни и музыка звучали во время подворного хождения ряженых, обычай назывался бабайга чыгу («выход на старика») или әкәмәткә чыгу («выход на курьез, приключение»). Участники ритуала переодевались в старика (отсюда и название) и других ряженых персонажей, заходя в каждый дом, пели песни, плясали под сопровождение скрипки, балалайки или гармони. Если не было музыканта, плясали под шумовое сопровождение, используя печную заслонку, сковородку, ложки, крышки от кастрюль, пастушеский колокол (шакмак кыңгырау). Подблюдные песни йезек салу звучали во время гадания девушек на кольцах. Празднично одетые девушки и парни с песнями шли в дом, который на время уступили домохозяева. Туда же приносили ведро воды, набранной в проруби. Порядок гаданий кряшены называют жыру əйту (жыр – песня, əйту – говорить). Парни сказывали песни, содержание которых каждый толковал для себя. Девушки опускали в воду кольца, ведущая их перемешивала и доставала один. Чьим было кольцо, ей предназначались произносимые в этот момент слова. Затем кольца опускали и пели в этот раз такмак. Песни пели также во время поездок на тройках лошадей в соседние селения в гости в новогодне-рождественский период.

Музыка, песни звучали на масленичных массовых гуляниях, во время катаний на санях и других приспособлениях с гор, на украшенных лошадях и подводах. На Пасху дети с благопожеланиями собирали по домам крашеные яйца, а затем обход домов с песнями и приговорами организовывали парни и молодые мужчины (обычай сөрəн). После обхода молодежь собиралась за деревней, на возвышенности жгли костры, веселились, пели песни на особую мелодию – сөрəн көе. Со временем стали исполняться лирические куплеты. Как отмечает пресса начала XX в., молодые кряшены с. Умирово Бакалинского района на Пасху по окончанию богослужения в местной церкви шли развлекаться – разбирать ворота в доме, где живет понравившаяся девушка, и устанавливать у дома парня, аналогично поступали девушки.

Музыка, песни звучали во время Джиена. Это был окружной (для нескольких селений) праздник, проводимый в период между окончанием весенних полевых работ и началом сенокоса и жатвы (с мая до июня), характеризовался гостеваниями, посещением ярмарок. Молодежь устраивала игрища с вождением хороводов — тугарак уен, разнообразными играми, в том числе сопровождаемыми пением и пляской — кырлы-биюле уеннар. Наблюдалось и ансамблевое музицирование, включавшее местных и приезжих музыкантов – гармонистов, скрипачей, кепшэ курай (флейта из полого стебля), тарак гармун (гребень). Также молодежь устраивала катание на подводах с песнями, гармонью.

Молодежные игрища с хороводами и песнями устраивались в период от Семика до Петрова дня, в этот протяженный период между севом и уборкой на поля. По исследованию Н.Ю. Альмеевой, во время ежевечерних хороводных игр собиралось много людей, в праздники – от 100 до 300. Исполнялись протяжные хороводные напевы, «насыщенные огромной звуковой энергией», «резким напряженным тембром», направленным на воздействие Природы. Звуки песен были настолько мощными, что были слышны на многие километры. В целом практика исполнения протяжных календарных напевов хронологически ограничена рамками Рождества с одной стороны и временем созревания хлебов с другой стороны.

Молодежные игрища в прошлом устраивали также во время половодья (конец апреля, начало мая). На лугах проводились хороводные игры, в числе которых жимчəчəк. Играющие становились в два ряда, отдельно парни и девушки, друг против друга. Исполнялись куплеты, в которых девушки подзадоривали юношей, и наоборот. Чье имя называлось, тот переходил в ряд «приглашающих». В осенне-зимний период игрища были приурочены к престольным праздникам. Как и в других случаях, в условленном месте съезжалась молодежь из соседних деревень. Объединившись в группы, парни и девушки устраивали поочередное угощение с исполнением песен. Игрищами с песнями завершались также молодежные помочи өмə, устраиваемые в крестьянском хозяйстве (заготовка древесины, постановка дома, помочи по обработке холстов и т.д.).

Летний праздник, приуроченный к Троице, назывался Каен бəйрəме («праздник березы») и в прошлом был престольным праздником с. Бакалы. По форме проведения он напоминал троицко-семикские обряды русских. В среду в с. Нарат-Чокыр, где проживали язычники марийцы и крещеные татары, поминали усопших: зажигали восковые свечи, топили баню, пекли блины, закалывали курицу; после коллективного застолья шли на кладбище поминать родственников. На обратном пути люди поочередно заходили с песнями и танцами в каждый дом. Подобный ритуал выполнялся и перед Пасхой в четверг. В четверг перед Троицей повсеместно отмечался праздник Семик (Симет бәйрәме) или Яфрак бәйрәме (праздник зелени). Особенно широко Семик праздновался в с. Старо-Азмеево и Нарат-Чокыр, основанного язычниками-марийцами, со временем пополнившими среду кряшен. Праздник был приурочен появлению на деревьях зелени, почитанию первого распустившегося дерева — березки. В с. Старо-Азмеево Семик проводился на горе с названием «Симет may» (гора Семик). В этом селе и в наши дни функционирует фольклорный ансамбль кряшен с этим названием. В настоящее время праздник проводится на площади Свято-Троицкого храма с. Бакалы при участии кряшенских фольклорных коллективов.

Петров день (Питрау коне) в последние годы вновь стал популярным. В с. Новые Балыклы население собирается в живописном местечке возле р. Сюнь. Торжество начинается с рассказа старожилов о празднике, звучат протяжные песни, по традиции собираются цветы и целебные травы, плетутся венки, вяжутся березовые веники. В завершении праздника организуется чаепитие.

Календарные обряды были направлены на обеспечение хорошего урожая, появлению многочисленного скота. Игрища, хороводы молодежи создавали условия для появления новых семей. Со временем традиционные обряды теряли аграрную направленность, превратившись в развлекательно-игровые праздники с гостеванием и исполнением хвалебных и благодарственных песен и мелодий. В настоящее время в среде кряшен Башкортостана продолжают отмечаться Нардуган, Масленица, Пасха, Семик, Троица, Петров день, Михайлов день и др. Календарные песни летнего цикла (семицкие, троицкие, сенокосные) исполняются на напевы семейного функционирования.

У бакалинских кряшен сохранился фольклор гостевого цикла. Гостевание – это праздник общинного пения и единения внутри семейно-родовой группы, при этом в каждой группе деревень имеется свой набор мелодических типов гостевых песен. Отдельные гостевые песни выполняют отдельные функции. Вначале звучал песенный диалог хозяев и гостей во время встречи; затем к выносу гостинцев и подарков; песенные диалоги во время застолья; песенные диалоги во время расставания. Например, во время прибытия гостей:

Сезнең өйкәйләрнең бүрәнәсе

Әллә усак микән дә шалтырый.

Безнең хуҗаларның, әй, йөзләре

Әллә кояш микән лә ялтырый.

(Бревна нашего дома шелестят, как осина. Лица наших хозяев светятся, словно солнце.)

Ответ хозяев:

Кунаклар да килгән безгә,

Дуслар да килгән безгә.

Кунаклар безгә килгәчтен

Тагын кем кирәк безгә.

(К нам пришли гости, к нам друзья пришли. Коли гости пришли, нам больше никого не надо.)

К выносу пирога (бәлеш чыгарганда) во время застолья пели:

Ай-ай, бәлешләрнең лә, и, кайнары.

Кайный, кайный чыга ла майлары.

Ай, җырлыкай, гөрләй лә, аш узгара

Идәш буйларның ла байлары.

(Ох, горяч наш пирог масляный. Весело празднуют богачи с берегов Идяшки.)

К выносу мяса:

Урманнарга кереп каен кистем,

Каеннар да кисеп турадым.

Курыкмый да ашагыз, туганнар,

Кулларымны юып турадым.

(В лесу срубил березу, распилил ее. Ешьте, родные, не бойтесь, чистыми руками готовил.)

К выносу подарков гостей:

Капка төпкәйләренә көртләр өйгән,

Көрән атлар җигеп кем килгән?

Көрән атлар җигеп килгән диеп ник сорыйсыз?

Сагынып сөяр сезнең туганнарыгыз бер килгән.

(Занесло наши ворота. Кто приехал к нам на рыжих конях? Зачем спрашиваете, кто приехал? Это соскучившиеся родственники приехали.)

Ответ сидящих за столом гостей:

Киемчеләр киемнәр, ай, кисәдер,

Каладыр ал арның, ай, кочагы.

Безнең күчтәнәчләребез бик күп түгел.

Бардыр әлә өстәллернең, ай, почмагы.

(Портнихи при раскройке одежды оставили лоскутки. Наши гостинцы не так велики, может, найдется для них место на вашем столе.)

В песнях также говорилось о желании быть вместе, об угощениях невиданной величины, об уважении к хозяевам и гостям, благодарность за угощение, об ожидании новой встречи.

На свадьбе звучали песенные диалоги между родственниками жениха и невесты. Невесте предназначались наставления:

Биеккәй тауларның башларында,

Бай килене талкылар талкыйдыр.

Үзекәй талкылар талкыйдыр,

Йөзләрендә кояшлар балкыйдыр.

(На вершине высокой горы невестка бая лен треплет. Сама лен треплет, а на лице солнце сияет.)

Жениху пели:

Урманнарга керсәң, кер сызгырып,

Селкенмәгән агачлар калмасын.

Кайсы илләрдә дә йөрсәң, яхшы йөр син,

Сокланмаган адәмнәр калмасын.

(Если в лес войдешь, входи со свистом, чтобы все деревья покачнулись. Куда бы ты ни поехал, веди себя достойно, чтобы ни один человек в тебе не разочаровался.)

Песенные диалоги звучали во время поминальных трапез, устраиваемых на 3, 7, 9, 40-й дни и через год после смерти, в некоторых местностях на 35-й и 37-й дни. Во время выноса жертвенного мяса к столу исполнялся песенный диалог между человеком, нарезавшим мясо (самый близкий для усопшего человек) и собравшимися:

Идәш буйкайлары, эй, туйера,

Яңгырлар да яуса куера.

Безнең туганыбыз бигрәк яхшы,

Калҗа турап тамак туйдыра.

(По берегам реки Идяшки молодые деревца после дождичка загустеют. Наш родственник очень хорош, наедается, нарезав мясо.)

В ответ на эти слова человек, нарезавший мясо, поет:

Идэш буйларының урамын Яхшы атлар җигеп урадым.

Ашагыз, туганнар, и калжасын,

Кулларымны юып турадым.

(Улицу вдоль берегов Идяшки объехал на упряжке хороших лошадей. Ешьте, родные, мясо, чистыми руками я его нарезал.)

В адрес усопшего пели:

Ишекләрне ачып кергәчтен дә,

Илтер бүрекләрне чөйдә юк.

Безнең туганыбызны сораса,

Оҗмахларга китте, өйдә юк.

(Как войдешь, открыв дверь, увидишь – на вешалке нет его шапки. Коли спросят о нашем родственнике, скажите - нет его дома, он в раю.)

К концу застолья хозяин собирал с каждой тарелки понемногу еды и раздавал ее собравшимся. В прошлом на следующий день после поминок проводился обряд сөяк озату (проводы костей). Кости, оставшиеся от жертвенного животного, собирались, неслись на кладбище и закапывались со словами: Менә шушы нигездән өмет итмә, зыян салып ятма (От нашего дома больше ничего не жди, не обессудь). Выполнив обряд зарывания костей и вернувшись с кладбища, люди пели прощальную песню:

Кунаклар да китте, озата бардым,

Басу капкаларын да чыкканчы.

Озата бардым, карап калдым,

Күз керфекләрем дә талганчы.

(Гости ушли, проводила их до ворот. Провожала и смотрела вслед, пока не устали глядеть глаза.)

У бакалинских кряшен также сохранились песни, приуроченные проводам призывников в армию – рекрутские песни (никрут кое). Они раньше звучали в домах, в наши дни – у призывного пункта с. Бакалы, дважды в год, весной и осенью, у строя новобранцев. Традиционные рекрутские напевы имеют тот же тип формульных интонаций, что и свадебные, ангемитонику, но в большинстве случаев в них присутствует минорный колорит и нисходящая интонация трагического вздоха.

Необрядовый фольклор включает лирические песни (озын һәм салмак көйлəр), как и у казанских татар – напевы уличных гуляний (урам һәм авыл көйлəр), такмаки (такмаклар) и шуточные песни (кыска көй). Также в репертуаре бакалинских кряшен зафиксированы русские песни, бытующие в переинтонированном виде. Например, песня «Айлар биек», является вариантом известной песни «Распрягайте, хлопцы, коней». Ряд песен стилизован под русские песни.

Большинство текстов песен кряшен не закреплено за определенной мелодией. Неслучайно в народе не употребляется слово җыр (песня), а говорят көй (напев). З.Н. Сайдашева и Г.И. Трофимова также отмечают, что бакалинские кряшены поют «наборными» текстами, то есть на один напев подбираются отдельные законченные по смыслу строфы, порой случайно сочиненные одним из участников ансамбля. В результате один «мелодический тип» может представлять разные жанры (свадебный, рекрутский, гостевой, лирический), так же как один жанр может быть представлен разными «мелодическими типами». Например, популярная песня казанских кряшен «Әкрен кирәк» у бакалинцев в 2000-х гг. зафиксирована как гостевая, свадебная и лирическая песня.

Из музыкальных инструментов, по полевым материалам Ф.Г. Галиевой, в дореволюционное время в селениях бакалинских кряшен бытовали самодельные скрипки, до Великой Отечественной войны делали балалайки, играли на фабричных мандолинах. Скрипки делали из вяза – «ильменя». Для струны использовали волосы из хвоста лошади. Для смычка – кишки козы (они лучше) или овцы. Скрипки бытовали до 1980-х гг. Гармонику информаторы помнят как инструмент, который при их жизни был всегда, его привозили из базаров из Татарии и делали сами. Например, в с. Умирово Бакалинского района тальянку делал Семен Дмитриевич Чухаев.

В настоящее время гармоника является непременным музыкальным инструментов фольклорных коллективов. Их участниками также используются шумовые инструменты, включая стиральную доску, косу, ложки, самовар. В с. Новые Балыклы имеется единственный в республике шумовой оркестр. Его участники играют на ложках, трещотках; солистки умело высвистывают разнообразные мелодии и звуки природы, включая трели птиц, на небольшом кусочке полиэтилена.

Среди инструментальных мелодий записаны плясовые. Танцы кряшен «Чабата», «Кзерea», «Ышкып бию» имеют свою особую мелодию, отличающуюся размером танца, акцентом сильной доли, протяженностью рисунка.

Своеобразие песенной культуры бакалинских кряшен касается фактуры, ладоинтонационной организации, поэтической формы песен. По исследованию 3.Н. Сайдашевой и Г.И. Трофимовой, для бакалинских кряшен характерно тесное расположение голосов (в амбитусе квинты, сексты) и с октавным удвоением (октавный параллелизм). Последнее типично певческой традиции некоторых районов русского севера. Для пения женского ансамбля в тесном расположении характерны гетерофонные фактуры: 1) почти унисонное пение с эпизодическим расхождением голосов, с гармоническими интервалами по вертикали, что приближает пение бакалинцев к песенной культуре казанских кряшен; 2) более развитое двухголосие с ведущим значением верхнего голоса, когда нижний голос выполняет функцию вторы, сохраняя метроритмическое единство, синхронность с верхним голосом и образуя вертикаль с консонирующими созвучиями (терции, кварты, квинты).

Ладоинтонационная организация бакалинских кряшен является частью ангемитонной (пентатонной) системы тюркских и финно-угорских народов Волго-Камья. В то же время, по наблюдению З.Н. Сайдашевой и Л.И. Трофимовой, в фольклоре кряшен Башкортостана полностью отсутствуют попевки, основанные на ангемитонных (терцово-секундовых) трихордах в объеме кварты. «Визитной карточкой» бакалинских кряшен исследователи называют в попевочном словаре нисходящий квинтовый трихорд в последовательности б. 2 и ч. 4. (В песенной культуре казанских кряшен, а также чувашей, мари закрепилось инвариантное образование с обратной последовательностью ч. 4 и б. 2). Эта типовая попевка имеет место и в фольклоре восточных славян, преимущественно западнорусской традиции, что дает основание говорить не о влиянии, а е о присутствии русского компонента в этногенезе бакалинских крящен.

Вышеназванными исследователями выделены типовой и атиповой пласты песенной культуры. Типовой пласт в песнях кряшен Бакалинского района представлен преимущественно бестерцовыми формами (без наличия терции от нижнего звука) в объеме квинты, сексты. Терцовые структуры (с наличием малой терции от нижнего звука) формируются в объеме квинты, септимы. Конечный устой находится на нижней ступени лада, что отличает их от раннетрадиционных напевов татар-мусульман, также использующих аналогичные структуры. Преобладает квартовое (реже квинтовое) соотношение устоев. Тенденция развертывания мелодики – нисходящая. Песни бакалинских кряшен, как правило, начинаются с интонирования верхнего секундового дихорда или терцового трихорда с постепенным нисходящим движением к устою. Наименьший удельный вес квартовых трихордов с интонированием малой терции, являющихся основными в развитии ангемитонных мелодий казанских татар. В песнях бакалинских кряшен отдается предпочтение интонационным попевкам с интонированием кварты. Атиповой пласт в песенной культуре бакалинских кряшен представлен большетерцовой структурой (с наличием терцового нижнего трихорда) в объеме квинты, сексты.

Относительно поэтики своеобразие песен бакалинских кряшен заключается в объективности высказывания. В отличие от лирики казанских татар, у кряшен нет высокопарных обращений к возлюбленной (возлюбленному) с обилием красочных эпитетов, сравнений, идущих от суфийской поэзии. Господствует эстетика, связанная с коллективным мышлением: воспевание родины и духовной красоты человека, взаимопомощь, назидания молодому поколению. Личностный мир (газиз әнкәй – дорогая мама, газиз балам – дорогое дитя) у бакалинских кряшен почти не представлен. Основными образами выступают: узган гомер (пройденная жизнь), яшь гомер (молодые годы), ат (конь), үрдәк (утка), якын дуслар (близкие друзья), сөйкемле туганнар (милые родственники). Часто воспевается красота речных берегов (Сюнь, Учажи – Идяшка, Агидель) и родного села (Маты, Эрнэш). В лексике кряшенских песен имеет место проникновение русизмов – отдельных слов и выражений («миляй, гуляй», «парень молодой», «ай, молодцы»).

Поэтическая форма песенных текстов бакалинских кряшен преимущественно строфическая. Традиционная для тюрков четырехстиховая строфа с силлабическим равносложным цезурированным стихосложением используется в такмаках, в некоторых шуточных песнях (кыска көй), а в остальных случаях строфа увеличена до 6–8 строк. Шестистиховые строфы, наиболее часто встречаемые, образуются за счет повторения второй и четвертой строк либо третьей и четвертой. Немало песен представлено с рефренными композициями (рефрен используется между строками).

Аналогично русским протяжным песням в песнях бакалинских кряшен не используются припевы. Исключением являются песни в жанре такмак и кыска көй, исполнение которых приближается к стилю казанских татар. В других случаях композиция песенной строфы усложняется обилием использования внутислоговых распевов, повтором и вставками отдельных слов и фраз. С точки зрения композиционной роли, эти приемы сходны с русскими протяжными песнями. Междометия (ай, ой, эй, и, эх) служат усилению эмоционального начала, используются в начале строки или перед отдельным словом, озвучиваются без распева. Распевы чередуются с декламационным изложением. В песнях кряшен наиболее употребителен «цепной запев»: каждая строка начинается с повторения предыдущей концовки, иногда с вариантными изменениями. В отличие от русских, у кряшен мелодические повторы не совпадают со словесными.

Развертыванию мелодии песни способствуют словообрывы. В песнях бакалинских кряшен применяется простое расчленение слова паузой; реже словообрывы с повтором прерванной части слова, аналогично русским песням (сырлаула... сырлауларында); расчленение слова, обогащенное огласками и вставными частицами (бөртекәй’(и)ләр (дә).

Самым распространенным композиционно-художественным приемом в песнях кряшен, как и других народов, является параллелизм, часто основанный на смысловой ассоциации («холодная вода реки» – тоска по Родине). Текст строфы условно делится на два яруса: в первом присутствуют образы природы, во втором – мир людей с их переживаниями и чувствами.

Анализ ритмики традиционных песен бакалинских кряшен показывает этнокультурную связь с другими народами Волго-Камского региона. С казанскими татарами и башкирами их связывает использование типовых ритмов позднетрадиционных жанров кыска көй, авыл көйләре. С остальными народами – типовые ритмы напевов обрядового и принцип «тотальной ритмоформульности» не только ячеек, но и стихов и всей строфы. У бакалинских кряшен довольно четко можно выявить музыкально-ритмические формулы стиха с ярко выраженными «ямбизмами» в завершениях.

Состояние бытования

С разрушением общинных связей утрачивается фольклор гостевого цикла. Традиционный календарно-обрядовый фольклор вышел из активной формы бытования. В то же время кустовое расположение кряшенских сел, сохранение их численности в селениях, преимущественно внутриэтнические (кряшенские) браки способствовали сохранению многих образцов фольклора. Во многом их сохранению способствует деятельность фольклорных коллективов. В Бакалинском районе функционируют 18 фольклорных ансамблей кряшен: народный фольклорный ансамбль кряшен «Сонэкэй» Умировского СДК, фольклорный ансамбль «Туганайлар» Новобалыклинского СДК, фольклорный ансамбль «Симет-тау» и детский фольклорный ансамбль «Чэжекэй» Староазмеевского СМФК, фольклорный ансамбль «Идэш баш» Курчеевского СК, ансамбль самобытных народных инструментов «Туганайлар» Новобалыклинского СДК, фольклорный ансамбль «Туганайлар» Новоиликовского СДК, фольклорный ансамбль «Ахманай» Ахмановского СДК и др. Они являются непременными участниками праздничных концертов, фестивалей и конкурсов не только в Бакалинском районе, но и за его пределами.

Исключительность/Ценность

Представляет собой уникальное явление, которое важно для сохранения этнокультурных традиций.

Способы передачи традиции

Передается из поколения в поколение в естественной форме с учетом меняющихся социально-экономических условий.

Форма бытования

Смешанная: аутентичное бытование и реконструированная форма, возвращенная в традиционную среду бытования.

Этнологический аспект

Кря́шены (тат. керәшеннәр от рус. крещён) – этническая группа, считающая себя самостоятельным этносом, но рядом исследователей называемая этноконфессиональной группой татар. При подготовке Всероссийской переписи населения 1926 г. кряшены в «Перечне народностей» были обозначены как народность, которая «указана неточно». Было зафиксировано 101,4 тыс. кряшен. После 1926 г. в советских переписях кряшены учитывались в составе татарского народа. В октябре 2001 г. кряшены приняли декларацию о самоопределении, год спустя одобренную Межрегиональной конференцией кряшен РФ. По результатам Всероссийской переписи населения 2002 года, кряшены получили статус субэтнической группы татар.

Религией кряшен является православие.

Ареал расселения включает Башкортостан, а также Татарстан, Удмуртию, Чувашию, Челябинскую, Самарскую и Кировскую области. В Республике Башкортостан кряшены компактно проживают в Бакалинском районе, в сёлах Старые Маты и Новые Маты (Арияш), Новое Иликово, Умирово, Новые Балыклы, Бузюрово, Утарово, Кураз, Старый Азмей (совместно с башкирами), а также с. Бакалы, Ахимпаново, Курчеево, Старые Шарашлы. По мнению ряда исследователей, к числу бакалинских кряшен могут быть отнесены 4 деревни Илишевского района (б. Бирский у. Уфимской губ.) – Надырово, Минеуз Вотский, Шилали Вотские, Юлдашево Верхнее или Новый Киргиз; их предками были удмурты.

Татарские этнографы в процессе этнотерриториального районирования выделили восточно-закамскую подгруппу кряшен, куда включили Мензелинский и Белебеевский уезды Уфимской губ. В их формировании приняли участие финно-угорские (мари, удмурты, мордва), кипчакско-ногайские, елабужские кряшены, чуваши, башкиры.

Язык кряшенов Башкортостана относится к бакалинскому подговору нижнеприкамского говора татарского языка. Включает деревни: Старое Азмеево, Бузюрово, Новые Балыклы, Новые Маты (Арияш), Новое Иликово. В говоре кряшенов прослеживается два слоя: древний (система родства, обрядовая практика) и более поздний (обрядово-культовая терминология православного происхождения). По полевым материалам, сами кряшены свой язык называют кряшенским.

Этнокультурные особенности кряшен Башкирии обусловлены сложной этногенетической и этнокультурной историей, изолированностью носителей православной культуры в тюркско-мусульманском окружении. Христианский образ жизни обусловил способы и традиции хозяйствования, формы духовной жизни и связанные с ними праздники и обряды.

Исторический аспект

Есть несколько версий происхождения кряшен. По Р.Г. Кузееву, как этническая общность кряшены сформировались в XVI–XVIII в. в результате обращения части татар в христианство. Среди кряшен было немало отатарившихся марийцев, удмуртов, мордвы, чувашей. В первой половине XVIII в. многие кряшены Предкамья были переселены в Восточное 3акамье. Более 42,7 тыс. проживало в Казанской губ., остальные в Вятской, Симбирской, Уфимской губерниях. Кряшены на рубеже XIX–ХХ вв. расселялись на обширной территории от правобережья Волги на западе до башкирского Зауралья на востоке. Опираясь на работу П. Небольсина, Р.Г. Кузеев отмечает, что у предкамских кряшен в конце XIX в. одежда имела по покрою большое сходство с одеждой финно-угорских народов. Восточная часть кряшенов также имеет сложное происхождение. В отличие от западных кряшен, вобравших в себя христианизированные финно-угорские народы и чувашей, восточные кряшены включили крещеных или крестившихся башкир, а также выходцев из Средней Азии.

Согласно другой версии, кряшены не являются крещёнными в XVI в. татарами, они – потомки тюркских племён, проживавших в Волго-Камском регионе, крещёных не позднее XII в. Исследователь этнографии кряшен Ю.Г. Мухаметшин, анализируя процесс формирования их специфической культуры, показал сохранение целого ряда архаичных, реликтовых явлений, в том числе булгарских или древне-татарских. В этногенезе нагайбаков, до 1840-х гг. являвшихся составной частью кряшен, по мнению ряда исследователей, принимали участие ногайские племена, а также персиане, бухарцы, каракалпаки, аравитяне, финно-угорские языческие народы, крещеные татары и башкиры.

У бакалинских кряшен до 1842 г. соседями были нагайбаки. Если нагайбаков в XVIII в. называли «старокрещеными казаками» (они служили в крепостях и на пограничных линиях), то бакалинские кряшены были ясашным «старокрещеным» или «новокрещеным» населением. «Новокрещены» часто были из тептярей. В конце XVIII в. между старокрещеным служило-казачьим (будущие нагайбаки) и ясашным старо- и новокрещеным населением поддерживались интенсивные брачные связи. После переселения нагайбаков на восток на свободные земли были переселены кряшены из других районов, в том числе Казанской губ. Но основная часть кряшен находилась в районе Нагайбакской крепости уже в XVIII в. Пять деревень – Бузурово, Новые Маты, Новое Иликово, Курчеево и Утарово – назывались «ясачными старокрещеными татарами». В деревнях Умирово и Ахманово проживали «старокрещеные казаки» и «новокрещеные татары». В селениях Балыклы, Бакалы, Старые Маты и Шарашлы - «новокрещеные тептяри», в последних трех – наряду с казаками. Население д. Старое Азмеево в конце XVIII в. состояло из «башкир», тептярей и крещеных марийцев. После ухода нагайбаков сюда переселились крещеные татары и чуваши из нескольких селений Мензелинского уезда; марийцы в начале XX в. выселились в отдельное село. Население д.Базгия в конце XVIII в. считалось «новокрещеными чувашами», отчасти «новокрещеными татарами», старокрещеными казаками. В преданиях жителей деревни были также «мари» и «мордва». Родным языком был татарский.

Таким образом, в этносоциальном отношении бакалинские кряшены были смешанной подгруппой, интегрировавшая татар, тептярей, ассимилированных татарами чувашей, отчасти мордву, марийцев, а также мишарей. Предками д. Нов. Балыклы считались «туменцами» (төмəннөр). Но более всего бакалинские кряшены испытали воздействие нагайбаков. Основу составили выходцы из Предкамья.

Социологический аспект

По результатам Всероссийской переписи населения 2002 г. кряшен зафиксировано в России 24668 чел., в том числе в Татарстане 18760 чел., в Башкортостане 4510 чел., Удмуртии 650 чел. В Башкортостане основная часть кряшен проживала в Бакалинском районе (3,6 тыс. чел.).

К 2010 г. численность кряшен в России выросла до 34822 чел. (на 41.1%) и до 29962 чел. в Татарстане (на 59,7%). В Башкортостане их численность уменьшилась до 3801 чел.

Лингвистический аспект

Кря́шены – керәшеннәр, от рус. крещён.

Нагайбаки – нагайбәкләр. Нагайбаки под названием уфимских новокрещен известны с начала XVIII в. К концу XVIII в. жили в Верхнеуральском уезде, Нагайбакской крепости (у современного села Нагайбаково в Бакалинском районе Башкортостана).

Названия православных праздников несколько видоизменились, исходя из фонетических особенностей татарского языка. Например, Троицу называют Тройча, Тройса, Тручин, Покров – Пукрау, День Николая Чудотворца - Микола. Практикуются переводы: Пасха – Оло көн (Большой день), Патша бəйрəме (Царский праздник), Масленицу - Май бəйрəме (Праздник масла), Май чабу (Скатать масло), Рус мае (Русское масло). Некоторые праздники имеют оригинальное название: время от Рождества до Крещения - период святок – называют Нардуган, хотя выделяют день Рождества - Раштва, Раштау, Новый Год - Янға ел, Крещенье - Кач ману. В календарной обрядности кряшен ведущее место занимали ритуалы, связанные с переломными моментами в природе, с целью воздействия на силы природы: зимнее солнцестояние - Нардуган, весеннее равноденствие - Май бэйрэме, летнее солнцестояние - Тройча, Яфрак бəйрəме и т.д.

Возрождение традиций при поддержке государственных органов и национально-культурного центра кряшен Башкортостана (1998).

Бакалинский район Республики Башгкортостан, сёла Старые Маты и Новые Маты (Арияш), Новое Иликово, Умирово, Новые Балыклы, Бюзюрово, Утар, Кураз, Старый Азмей (совместно с башкирами), а также с. Бакалы, Ахимпаново, Курчеево, Старые Шарашлы.

Селения кряшен Белебеевского уезда Уфимской губ.

1. Алъмеева Н.Ю. Календарное пение татар-кряшен и его роль в этнокультурологических реконструкциях // Языки, духовная культура и история тюрков. Традиции и современность: Тр. между нар. конф.: В 3 т. М., 1997. Т. 2. С. 187-190.
2. Альмеева Н.Ю. Гетерофонная фактура (опыт анализа архаического многоголосного пения татар-кряшен) // Судьбы традиционной культуры: Сб. ст. и мат. памяти JI. Ивлевой / Рос. ин-т истории иск-в. СПб, 1998. С. 195-220.
3. Альмеева Н.Ю. Песенная культура татар-кряшен: Жанровая система и многоголосие: Автореф. дис. ... канд. искусствовед. Л., 1986. 18 с.
4. Альмеева Н.Ю. Традиционное пение кряшен как фактор этнокультурной самоидентификации // Кряшенская духовная миссия. http://www.missiakryashen.ru/
5. Альмеева Н.Ю. Традиция гостевого общения у татар-кряшен // Зрелищно-игровые формы народной культуры: Сб. науч. ст. / ред. и сост. JI.М. Ивлева; Ленингр. гос. ин-т театра, музыки и кинематографии. Л., 1990. С. 180-191.
6. Аниса Тимергазина. Кряшены Башкирии – часть кряшенского народа // POSREDI.RU. 12.09.2015. URL:
   https://posredi.ru/kryasheny-bashkirii-schitayut-sebya-chastyu-samostoyatelnogo-kryashenskogo-naroda.html (дата обращения: 02.04.2021).
7. Баязитова Ф.С. Говоры татар-кряшен в сравнительном освещении М.: Наука, 1986. 248 с.
8. Баязитова Ф.С. Керэшеннэр. Тел узенчэлеклэ Ьэм йола юкдты. Казан: Матбугат йорты, 1997. 248 бит.
9. Баязитова Ф.С. Татар халкыныц бэйрэм Ьэм кенкуреш йолалары. Казан: Татар, кит. нэшр., 1995. 158 бит.
10. Бикбулатов К.Ш. Нардуг традиционных танцев татар-кряшен // Искусство Татарстана: пути становления. Казань, 1985. С.53-68.
11. Гималтдинова И.И. Традиционные праздники татар-кряшен Бакалинского района Республики Башкортостан // Молодой ученый. 2016. № 13 (117). С. 614-617. URL: https://moluch.ru/archive/117/32465/ (дата обращения: 27.05.2021).
12. Есть такой народ – кряшены: Проблемы этноконфессиональной идентификации кряшен. Сборник материалов / сост., науч. ред., автор поясн. ст. и коммент. к.и.н. А.В. Фокин. Казань: Кряшенский приход г. Казани, Совет ветеранов кряшенского движения г. Казани, 2011. 300 с.
13. Ильясова А. Т. Церковно-певческая практика татар-кряшен: Автореф. дис. … канд. искусствовед. / А. Т. Ильясова; Казан, гос. конс. Казань, 2008. 24 с.
14. Ильясова А.Т. Церковно-певческая практика татар-кряшен в аспекте историко-стилевой вариантности песнопений // Музыковедение. 2008. №4. С. 47-53.
15. История и культура татар-кряшен (XVI-XX вв.). Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2017. 960 с.
16. Исхаков Д. М. Кряшены // Идель. 1994. №5-6. С. 30-42.
17. Исхаков Д.М. Этнографические группы татар Волго-Уральского региона (принципы выделения, формирование, расселение и демография) / ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова. Казань, 1993. 173 с.
18. Исхаков Р.Р. Очерки истории традиционной культуры и религиозности татар-кряшен (XIX – начало XX в.). Казань: Изд-во «Центр инновационных технологий», 2014. 332 с. 
19. Исхакова-Вамба Р. А. Татарские народные песни. М.: Сов. композитор, 1981. 190 с.
20. Исхакова-Вамба Р. А. Татарское народное музыкальное творчество: Традиционный фольклор. Казань: Татар, кн. изд-во, 1997.262 с.
21. Каюмова Э. Р. Татарская народно-песенная культура Нового времени: Проблемы традиционного мышления и жанровой атрибуции. Казань, 2005. 256 с.
22. Коваль И. Обряды крещеных татар (именуемых кряшен) // Краеведческий сборник (материалы общества по изучению Башкирии). Уфа, 1930. № 3—4.
23. Кряшены // Народы России. Атлас культур и религий. М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010.
24. Кузеев Р.Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала: этногенетический взгляд на историю. М.: Наука, 1992. 347 с.
25. Мазитов Н. А. Бакалы керэшендэре. Кемдэр улар? // Ватандаш. 2001. № 6. С. 52-57.
26. Макаров Г.М. О становлении особенностей праздника Питрау у кряшен. ВКонтакте: https://vk.com/id30068424?z=photo30068424_457242280%2Fwall30068424_2549
27. Макаров Г.М. Традиционные духовые музыкальные инструменты татар Волго-Камья (Проблемы генезиса и исторической реконструкции). Казань, 2006. 128 с.
28. Маклыгин A.JI. Музыкальные культуры Среднего Поволжья: Становление профессионализма / Казанская гос. консерватория. Казань, 2000. 311 с.
29. Матвеев С.М. Погребальные и поминальные обряды крещеных татар Уфимской губернии // ИОАИЭ. Казань, 1899. Т. 15. Вып. 3; С. 241-272.
30. Матвеев С.М. Свадебные обычаи и обряды крещеных татар Уфимской губернии // ИОАИЭ: Казань, 1896. Т. 13. Вып. 5-6. С. 317-353.
31. Мошков В.А. Материалы для характеристики музыкального творчества инородцев Волжско-Камского края // ИОАИЭ. Казань, 1895. Т. 12. Вып. 1.С. 1-67; 1897. Т. 14. Вып. 2. С. 265-291; 1901. Т. 17. Вып. 1.С. 1-41.
32. Мухамадеева Л.А. Общественные и культурные институты татар-кряшен в 1917–1940-х гг. Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2019.
33. Мухаметшин Ю.Г. Татары-кряшены. Историко-этнографическое исследование материальной культуры. Середина XIX – начало XX в. М.: Наука, 1977. 184 с.
34. Народные песни кряшен Башкортостана: (Бакалинский район) / под общ. ред. 3.Н. Сайдашевой; Казанская консерватория. Казань, 2008. 200 с. (Памятники татарского народного музыкально-поэтического творчества; Выл. 3).
35. Нигмедзянов М. Н. Народная музыка // Татары Среднего Поволжья и Приуралья / отв. ред. Н.И. Воробьев, Г.М. Хисамутдинов. М.: Наука; 1967. С. 442-480.
36. Нигмедзянов М.Н. Стилевые особенности музыкального фольклора татар-кряшен // Труды VII Междунар. конгресса антропологических и этнографических наук (Москва, 3 авг. 1970 г.). М.: Наука, 1970. С. 343-348.
37. Овчинников А.В. «История и культура татар-кряшен (XVI-XX вв.). Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2017. 960 с.»: историческая травма насильственной христианизации и попытка её рационализации // Этнос. Общество. Цивилизация: Пятые Кузеевские чтения. Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Уфа, 27-28 сентября 2018 г.). Уфа: «Издательство «Диалог», 2018. С. 572-579.
38. Песни татар-кряшен / под общ. ред. И.И. Земцовского; сост. Н.Ю. Альмеева. Вып. 1. Пестречинская (примешинская) группа. СПб.; Казань, 2007.
39. Погребальные и поминальные обряды крещеных татар Уфимской губернии. Казань: типо-лит. Имп. ун-та, 1899. 35 с.
40. Религиозный синкретизм и традиционная обрядность татар-кряшен Волго-Уралья (XIX – начало XX в.) / авт.-сост. Х.З. Багаутдинов, Р.Р. Исхаков. Казань: Ин-т Ш. Марджани АН РТ; Изд-во «ЯЗ», 2015. 324 с.
41. Рыбаков С.Г. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта // Записки Императорской Академии наук по историко-филологическому отделению. Т.2. СПб., 1897. 330 с.
42. Рыбаков С.Г. О народных песнях татар, башкир и тептярей // Живая старина. 1894. Вып. Ill, IV. С. 325-364.
43. Рыбаков С.Г. Русские влияния в музыкальном творчестве нагайбаков, крещеных татар Оренбургской губернии // Русская музыкальная газета. 1896. № 11. С. 1343-1355.
44. Рычков П.И. Топография Оренбургской губернии. Соч. П.И.Рычкова 1762 г. / П. И. Рычков. Оренбург: Русское географическое общество, Оренбургский отдел, 1887. — Ч. 2.
45. Сайдашева 3.Н. Песенная культура татар Волго-Камья. Эволюция жанрово-стилевых норм в контексте национальной истории. Казань: Матбугат йорты, 2002. 166 с.
46. Сайдашева 3.Н. Татарская музыкальная этнография. Казань: Тат. кн. изд-во, 2007. 224 с.
47. Соколовский С.В. Кряшены во Всероссийской переписи населения 2002 года. 2-е изд. Набережные Челны: КряшИздат, 2009. 248 с.
48. Татары / отв. ред. Р.К. Уразманова, С.В. Чешко. М.: Наука, 2001. 583 с. (Народы и культуры). 
49. Татары-кряшены в зеркале фольклора и этнографических сочинений слушателей Казанских кряшенских педагогических курсов (педагогического техникума) (1921–1922 гг.): сб. материалов и документов / сост., авт. предисл. и примеч. Р.Р. Исхаков, Г.А. Николаев. Казань: Ин-т истории им. Ш. Марджани АН РТ; Чебоксары: Чуваш. гос. ин-т гуманит. наук, 2014. 316 с.
50. Трофимова Глюза Ильясовна. Песенная традиция татар-кряшен Бакалинского района Башкортостана: автореферат дис. ... канд. искусствовед.: 17.00.02 [Место защиты: Казан. гос. консерватория им. Н.Г. Жиганова]. Казань, 2009. 24 с.
51. Уразманова Р.К. Обряды и праздники татар Поволжья и Урала (Годовой цикл XIX нач. XX вв.): Историко-этнографический атлас татарского народа. Казань: Изд-во ПИК «Дом печати», 2001. 196 с.
52. Щуров В.М. Музыкальная народная традиция нагайбаков крещеных татар Зауралья. Предисл. к компактдиску (на англ. языке) PAN records, 1995. 8 с.
53. Этнотерриториальные группы татар Поволжья и Урала и вопросы их формирования. Историко-этнографический атлас татарского народа. Казань: ПИК «Дом печати», 2002. 248 с.
54. Якупов Р.И. Татары // Народы Башкортостана: историко-этнографические очерки. Уфа, 2002. С. 113–172.

Марков Геннадий Павлович, руководитель национально-культурного центра кряшен Башкортостана.

Республиканский центр народного творчества Министерства культуры Республики Башкортостан.